Анекдоты со Штирлицем

Восемнадцатое мгновение весны. Штирлиц подкрадывается к Мюллеру и забрасывает его гранатами. Голос диктора за кадром:
— Он знал, что гранатовый сок не отстирывается.

Шелленберг вызывает Штирлица и спрашивает:
— Штирлиц, как вы думаете, до майских праздников война протянется?
— До майских — наверняка, даже до Дня Победы.

Мюллер:
— Штирлиц, вы английский шпион!
— А факты? — недоумевая, пробормотал Штирлиц.
— Сам ты FUСК, британская сволочь! — обиделся Мюллер.

Когда утром Штирлиц вышел на улицу, он увидел, что профессор Плейшнер о чем—то оживленно беседует с дворниками.
— С утра нажрался подлец, — подумал Штирлиц, отгоняя Плейшнера от своей машины.

Штирлиц проснулся около двух.
— Хорошие девочки, — подумал Штирлиц одеваясь.

Глубокая ночь. Стук в дверь. Открывает хозяин. На пороге мужчина в черном плаще, черной шляпе, темных очках.
— У вас продается славянский шкаф? — спрашивает он шепотом.
— Штирлиц живет в соседнем особняке, — шепотом сообщает хозяин визитеру.

Штирлиц шел, насвистывая, по трамваю.
— В тот день фашисты недосчитались в своих карманах 400 марок.

Штирлиц знал наверняка. Но Наверняк не знал Штирлица.

Штрилиц шел по улице. Внезапно на его пути оказалась лужа.
— По хрен, — подумал Штирлиц. Но лужа оказалась по уши.

— Штирлиц, — устало сказал Мюллер, — Вы отвертелись, когда мы обнаружили Ваши пальчики на чемодане русской пианистки. Вы отвертелись, когда мы нашли их на трубке телефона правительственной связи. Но сейчас Вам не отвертеться! Почему Ваше удостоверение пахнет русской водкой?!!
— Вы знаете, Мюллер, — не менее устало ответил Штирлиц, — когда Шелленберг ставил на мое удостоверение печать, он предварительно подышал на нее.

Штирлиц вышел из туалетной комнаты скорого поезда "Берлин—Москва". Там было накурено.
— И дым отечества нам сладок и приятен, — подумал полковник Исаев.
— Опять русские сволочи накурили, — подумал штандартенфюрер фон Штирлиц.

Штирлиц порол чушь.
— Чушь визжала и пыталась вырваться.

Штирлиц долго смотрел вслед медленно удаляющемуся в сторону швейцарской границы пастору, тот еле передвигал ноги.
— Бедняга явно никогда раньше не стоял на лыжах, — подумал он.
Стоял июль 1944 года. До конца войны оставалось меньше года.

— Стой, кто идет!
— Дождь, — сказал Штирлиц и забарабанил пальцами по стеклу.

Как—то Штирлиц ремонтировал свой "мерседес—бенц", и его увидел Мюллер.
— А вот теперь ясно, что вы русский разведчик, — сказал Мюллер, — настоящий ариец ремонтирует свою машину в сервисе.

Мюллер вызвал к себе Холтоффа.
— Холтофф, — сказал Мюллер. — Мне нужны улики против Штирлица.
— Но, черт возьми, как их добыть?
— Хе—хе, дружище, вы подкрадитесь к нему сзади и двиньте в ухо. Если он — русский, он обязательно не выдержит и выругаеться матом...
Холтофф выбрал момент, когда в коридоре управления собрались Штирлиц, Борман, Кальтенбруннер, подкрался сзади и неожиданно ударил Штирлица по голове. От неожиданности не разобравшись, откуда нанесен удар, Штирлиц с криком "Ах ты, сука!" нанес удар Борману. "Мать твою!" — заорал Борман и ударил Кальтенбруннера ногой в пах. "Рязанские не сдаются!" —завопил Кальтенбруннер и исполнил лезгинку на спине Холтоффа...
— Да вы что, братцы! Охренели?... — поинтересовался вышедший из кабинета Мюллер..

Штирлиц шел по Берлину и увидел на стене надпись "Штирлиц — дурак". Только он один понял, что ему присвоено звание Героя Советского Союза.

Мюллер — Штирлицу:
— Штандартенфюрер, мы получили телеграмму от вашего командования, в которой выражается благодарность за успешную операцию и по этому поводу вас приглашают в Москву на премьеру в Большой театр.
— Не поеду!
— Это почему же?
— Прошлый раз в цирк приглашали — а сами в колхоз, картошку собирать на месяц угнали!

— Вот кончу службу и куплю себе садовый участок под Рязанью, — думал Штирлиц, подъезжая к своей загородной вилле под Берлином.

Штирлиц по электронной почте получил шифровку, после прочтения распечатал её и съел...