Анекдоты со Штирлицем

Штрилиц шел по улице. Внезапно на его пути оказалась лужа.
— По хрен, — подумал Штирлиц. Но лужа оказалась по уши.

Штирлиц шел, насвистывая, по трамваю.
— В тот день фашисты недосчитались в своих карманах 400 марок.

Мюллер:
— Штирлиц, вы английский шпион!
— А факты? — недоумевая, пробормотал Штирлиц.
— Сам ты FUСК, британская сволочь! — обиделся Мюллер.

Восемнадцатое мгновение весны. Штирлиц подкрадывается к Мюллеру и забрасывает его гранатами. Голос диктора за кадром:
— Он знал, что гранатовый сок не отстирывается.

Шелленберг вызывает Штирлица и спрашивает:
— Штирлиц, как вы думаете, до майских праздников война протянется?
— До майских — наверняка, даже до Дня Победы.

Штирлиц проснулся около двух.
— Хорошие девочки, — подумал Штирлиц одеваясь.

— Стой, кто идет!
— Дождь, — сказал Штирлиц и забарабанил пальцами по стеклу.

Штирлиц шел по длинному коридору, на встречу ему шла Кэт. Два эсэсовца несли за ней чемоданы.
— В отпуск! — подумал Штирлиц.

— Штирлиц, — устало сказал Мюллер, — Вы отвертелись, когда мы обнаружили Ваши пальчики на чемодане русской пианистки. Вы отвертелись, когда мы нашли их на трубке телефона правительственной связи. Но сейчас Вам не отвертеться! Почему Ваше удостоверение пахнет русской водкой?!!
— Вы знаете, Мюллер, — не менее устало ответил Штирлиц, — когда Шелленберг ставил на мое удостоверение печать, он предварительно подышал на нее.

Когда утром Штирлиц вышел на улицу, он увидел, что профессор Плейшнер о чем—то оживленно беседует с дворниками.
— С утра нажрался подлец, — подумал Штирлиц, отгоняя Плейшнера от своей машины.

Штирлиц порол чушь.
— Чушь визжала и пыталась вырваться.

Штирлиц вышел из туалетной комнаты скорого поезда "Берлин—Москва". Там было накурено.
— И дым отечества нам сладок и приятен, — подумал полковник Исаев.
— Опять русские сволочи накурили, — подумал штандартенфюрер фон Штирлиц.

Штирлиц по электронной почте получил шифровку, после прочтения распечатал её и съел...

Штирлиц уже начал засыпать, когда в дверь постучали.
— Потом засыплю, — подумал он, накрывая аппарат и пряча сахар.

Штирлиц долго смотрел вслед медленно удаляющемуся в сторону швейцарской границы пастору, тот еле передвигал ноги.
— Бедняга явно никогда раньше не стоял на лыжах, — подумал он.
Стоял июль 1944 года. До конца войны оставалось меньше года.

Глубокая ночь. Стук в дверь. Открывает хозяин. На пороге мужчина в черном плаще, черной шляпе, темных очках.
— У вас продается славянский шкаф? — спрашивает он шепотом.
— Штирлиц живет в соседнем особняке, — шепотом сообщает хозяин визитеру.

— В любой компании Штирлиц сразу же становился заводилой.
— Водила был его телохранителем.

Борман мирно спал. Вдруг в дверь его квартиры кто—то настойчиво постучал. Открыв дверь, Борман увидел человека в шинели, валенках, буденовке и ППШ за спиной.
Человек сказал:
— Слоны идут на север...
— Слоны идут на х...! А Штирлиц живет этажом выше!

Мюллер вызвал к себе Холтоффа.
— Холтофф, — сказал Мюллер. — Мне нужны улики против Штирлица.
— Но, черт возьми, как их добыть?
— Хе—хе, дружище, вы подкрадитесь к нему сзади и двиньте в ухо. Если он — русский, он обязательно не выдержит и выругаеться матом...
Холтофф выбрал момент, когда в коридоре управления собрались Штирлиц, Борман, Кальтенбруннер, подкрался сзади и неожиданно ударил Штирлица по голове. От неожиданности не разобравшись, откуда нанесен удар, Штирлиц с криком "Ах ты, сука!" нанес удар Борману. "Мать твою!" — заорал Борман и ударил Кальтенбруннера ногой в пах. "Рязанские не сдаются!" —завопил Кальтенбруннер и исполнил лезгинку на спине Холтоффа...
— Да вы что, братцы! Охренели?... — поинтересовался вышедший из кабинета Мюллер..

Штирлиц зашел в туалет, вытащил карандаш и написал на стене:
— Мюллер — скотина.
Это была первая надпись, сделанная советским солдатом на Рейхстаге.