Лопушиный, ромашный Дом — так мало домашний! С тем особенным взглядом Душ — тяжелого весу.
Дом, что к городу — задом Встал, а передом — к лесу. По-медвежьи — радушен, По-оленьи — рогат. Из которого души Во все очи глядят —
Во все окна! С фронтона — Вплоть до вросшего в глину — Что окно — то икона, Что лицо — то руина И арена… За старым Мне и жизнь и жилье Заменившим каштаном — Есть окно и мое.
А рубахи! Как взмахи Рук — над жизнью разбитой! О, прорехи! Рубахи! Точно стенопись битвы!
Бой за су-ще-ство-ванье. Так и ночью и днем Всех рубах рукавами С смертью борется дом.
Не рассевшийся сиднем, И не пахнущий сдобным. За который не стыдно Перед злым и бездомным:
Не стыдятся же башен Птицы — ночь переспав. Дом, который не страшен В час народных расправ!
В этом доме, ведомом К . . . . . . из рук, В этом призраке дома — Жили бабка и внук.
2
И так как речь — о русских, То будет быль — проста. Внук был, конечно, — грузчик, А бабка, бабка — «ста
Лет — как дождусь — так кончу Шить…» (жить не подскажи!) У ней на счастье слончик Стоит, глаза — свежи
И живы, руки — спросу Ждут, все-то ей — добро! У той старушки — косы Живое серебро!
А щеки — и с морозу Таких не наживу! Внук приходил с извозу. Сажала бабка розу — В саду — и на канву.
Но все ж — не будем проще, Чем жизнь — имущим зрак. Внук был, понятно — возчик, Но непонятно — как,
Им будучи, сверх мочи Трудясь за хлебный грош — Был тот чернорабочий Собой — как день хорош!
Хребтом — как тополь статен, Зрачком — как цвет — лучист, Платком — как франт — опрятен, Лицом — как месяц — чист,
Ну, просто — жить приятней, В калитке повстречав. И вовсе непонятно: Как этот лебедь — шкаф Несет?
Торс, виденья неподвижней. — Это — я: сосед Ваш нижний. К Вам от бабушки. — Гвоздики Жгут — как светоч вознеся: — Ну, и тьма ж у вас!— Входите. Лампы нет, а свечка — вся. Первая пройду. Вы — следом. —
И наследным, деда — дедом Вытянутым коридором, Точно бредом, точно — бором, Точно — бродом, точно — Рода Сводчатым кровопроводом, Несомненнее, чем глотом Собственным, без оборота, Без возврата, тьмы — агатом И базальтом — и гранитом… В рот — монету Взяв — за вход подземный — плату — Душ подземным водоемом За Вожатою — ведомый.
Ну, а дальше? То ли дернул Гвоздь за шалевый лохмот, То ли просто коридорным Ходом оказался грот — Словом — стали: Он — из стали Вылитый, она — но шали Кроме, да лезгинской тальи…
Поздно встали — все проспали! Не застали ничего!
(Если ж, позже, дочь — его Именем — ее звалася — Это только в память часа Полного. (Так помнит насыпь —
Розами.) Никак не мяса — Белого — иль смуглого!) Губы — мела суше. Грушей Спелой — пение лилось. Пела — слушал. Тело — душу Слушало — и слушалось.
Так с тех пор и повелось: Что ни ночь — из тьмы наружной: — Дома? — Дома. — Можно? — Нужно. — Можно? — Можно. (Нежно, нежно…)